Пусть мой дневник станет только сборником эмоций. Больше, чем сборником действия. Так как я уверена в его пустоте от людей - можно быть собой. А даже если и не пуст, никто не может меня упрекнуть в излишней сентиментальности, чувственности, открытости.
Упрекать меня дело бесполезное и крайней неблагодарное. Критику колкую я отвожу рукой, к мягким советам не прислушиваюсь. Могу иногда позволить ударить себя куском железо-бетонной реальности по рыжей голове - и то редкость.
За последний месяц мною съедены килограммы шоколада, и горло теперь противится его дальнейшему потреблению, реагируя так, будто я глотаю горящие газетные листы, а не сладость. Впрочем, шоколад перестал как-то освежать мою голову (или хотя бы радовать) ещё в первую неделю его заглатывания.
Кстати. Замечаю за собой, что ставлю часто вместо запятой тире. Ибо всё, что пишу, говорю. А там, где у меня паузы, я никак не могу поставить тире. Хочется, чтобы собеседники понимали, что к чему, а не думали, будто я неграмотная. Хотя и это тоже.
*
А мой удел - катиться дальше, вниз.
*
Уж очень я становлюсь несмелой с тобой. Медленной. Тихой. Многословной.
Твоя нелюбовь - аплодисменты.
Всё это сводит меня с ума. До какой-то новой формы безумия: мечусь, дергаюсь на месте от одного упоминания, от одной неосторожной мысли. Ощущаю себя меньше, чем есть, намного меньше.